Я не знаю, где я буду в апреле. Знаю только, что шенгенская виза заканчивается 4-го мая.
Об этом ли я мечтала, когда училась в универе, и когда не шла поступать в магистратуру? Да, об этом. Я могу наконец-то сделать что угодно, и прямо сейчас. Да, я на работе от нефиг делать вгляделась в одну из этих картинок с квадратиком из перемешанных слов, среди которых первые три увиденных пророчат тебе что-то. Мои три слова были.... ну вы поняли.
Есть интересный момент в этом. Я чувствую, что подошла к той черте, когда меня уже почти ничего не держит в Воронеже. Семья держит. Бабушка, мелкие племянницы.
А почти все остальные мои связи, которые здесь держали, я мастерски порвала.

И еще я чувствую может быть то же самое, что чувствовал Токарев, когда уезжал. Он говорил о призраках. Что ими пропитан весь город. После одного развода и двух расставаний.

И вот я сейчас в тупике своей личной жизни, и мне кажется, что весь Воронеж пропитан вот этим вот, моим, моим личным тупиком. Не получается у меня до конца освободиться от человека, бьюсь головой о стенку.

И я чувствую, что нужно уезжать и жить дальше. Нужно сделать пару шагов в сторону от того места, где от моего лба не остается ни малейшей вмятинки. Делать то, что я всегда хотела.


P.S. А с мужиками вообще беда. Я сразу поняла, что хочу домой, когда вчера при встрече в ГЧ Вадим вышел из Л'этуаля, сказал, что выбирал себе духи, и дал мне понюхать поочереди два его запястья.
Я ни к кому не могу испытывать того, что испытывала к сатаной одержимому Егорке, и ни с кем не могу быть так невероятно близка и комфортна, как с Олежкой. Это и есть тупик, никто третий не вписывается в мою голову.